Таня Гроттер и Болтливый сфинкс - Страница 22

– Скоро увидишь. Ты готов или нет?

Шнурки Ваньке пришлось завязывать уже в лифте. Лишь когда из-за поворота вынырнула желтая разболтанная «Газель» и Бейбарсов поднял руку, Ванька понял, что бешеной коробкой Глеб называл маршрутку.

Ваньку удивило, что в такой час маршрутки еще ходили. Он протиснулся в «Газель» первым и сел. Глеб же остался у дверей, нелепо и неудобно подпрыгивая, когда машина подскакивала на колдобинах.

– У тебя деньги есть? А то у меня что-то ничего не брякает, – спросил он, шаря в карманах.

Отыскал два рубля и печальными, как у щенка, глазами уставился на одинокую монетку.

«Зачем он это делает? А ведь, пожалуй, даже где-то искренне. Странная дуэль!» – подумал Ванька.

Во внезапно проявившейся гиперчестности Бейбарсова ему мнилось осознанное глумление. Слишком хорошо Ваньке было известно, что при минимальном желании Глеб мог бы расплатиться с водителем любым обрывком бумаги.

– Ну! – нетерпеливо дрогнул ладонью Бейбарсов.

Ванька вытащил горсть мелочи. Шевеля губами, Глеб стал терпеливо складывать рубли, причем для верности пересчитал два раза и лишь после передал шоферу.

– На папэрты сабырали, да? – шофер, не глядя, небрежно бросил звякнувшую мелочь в пластиковое донышко отрезанной бутылки.

Мелочь в бутылке перестала греметь. Водитель подозрительно принюхался к запаху жженого пластика. Он не понял еще, что вся мелочь в бутылке спеклась в единый слиток. Это открытие ожидало его, похоже, только на конечной остановке.

«Ну вот. Когда некромаг старается поступить порядочно, получается хуже, чем если бы он изначально стремился сделать все плохо. Но все же лучше так, чем никак», – подумал Ванька.

Бейбарсов удовлетворенно сел напротив Ваньки и сложил руки на коленях. «Газель», в которой, кроме Ваньки и Глеба, не было ни единого пассажира, неслась в белых клочьях снега невесть куда. Кавказец-водитель гнал так, будто катастрофически опаздывал на собственные похороны. Передачи он переключал с хрустом, словно передергивал винтовочный затвор. Вот уж точно бешеная коробка. Зрелище было сюрреалистическое. А тут еще этот внезапный, ничем не обусловленный снегопад. Дворники неритмично дергались под тяжестью налипшего на них снега.

Неслась маршрутка долго. Бейбарсов сидел напротив Ваньки, изредка, когда маршрутка прыгала, касаясь его острым коленом.

«Глупо как-то… Едем убивать друг друга, а злости нет. Хотя это у меня нет. У него-то, наверное, есть», – подумал Ванька, поглядывая искоса на отрешенно-расслабленного Бейбарсова. Под свитером у Ваньки шевелился Тангро, не пожелавший остаться один в номере.

Глеб, щурясь, всмотрелся в снегопад.

– Нам здесь! Останови! – сказал он властно.

Водитель нажал на тормоз так резко, будто тормозил сквозь днище машины об асфальт. Ваньку бросило на Бейбарсова, да и сам водитель едва не вышиб лбом лобовое стекло. Маршрутку занесло и ткнуло в сугроб. Водитель, отойдя от шока, принялся ругать пассажиров, которые не предупреждают заранее. Видно, он затормозил неожиданно для себя, подчинившись стальной воле Бейбарсова, и теперь пытался обосновать собственный поступок. И, как всегда случается у людей, которые стремятся себя оправдать, ему это вполне удалось.

Ванька вышел вслед за Глебом. Маршрутка газанула, выбираясь из сугроба, сдала назад, развернулась и умчалась. Сквозь запотевшее стекло мелькнуло раздраженное лицо водителя. Ванька почувствовал, что кавказец сам не понял, что занесло его на окраину города, где он, возможно, и сам никогда не был. Остановив бешеную коробку, Бейбарсов, как истинный некромаг, даже не потрудился посмотреть ее номер и фактически насильно заставил водителя везти их сюда, расплатившись за это горстью мелочи.

Они стояли в полной темноте. От невидимой луны сквозь убегающую марлю снежного неба пробивалось желтоватое шевелящееся пятно. Слева ощущалась большая, белая, закованная льдом равнина Онежского озера. Справа тянулось несколько длинных двухэтажных домов.

Снег продолжал валить. Бейбарсов огляделся, пытаясь сообразить, как пройти к домам. Не найдя дороги, он пожал плечами и зашагал по рытвинам, по щиколотку утопая в снегу. Ванька брел за ним. Ботинки быстро набивались снегом. Они пока не промокли, но в голенищах уже ощущалась назойливая пудра, по мере таяния стекавшая все ниже.

Бейбарсов в его легких туфлях должен был набрать гораздо больше снега, однако его это, как видно, не тревожило. Быстро, широкими шагами он шел по сугробам, держась направления точно между двумя соседствующими домами.

– Упыри-то откопаются в такой мороз? – спросил Ванька.

– Для тебя откопаются. Не переживай, пожалуйста! – ласково пообещал Глеб.

Ваньке ответ не понравился. Он сосредоточился и стал поспешно вспоминать все, что они проходили об упырях и способах борьбы с ними. Помнил он, как оказалось, немного и самое разрозненное. Парочка нестабильно работающих заклинаний, вроде Фердыщус малокровус , несколько толчковых техник выдвижения глазного зуба у упырей вида gemafilio vulgaris и какие-то совсем смутные уже техники визуального раздвоения, которые эффективно работали разве только у мага уровня Сарданапала или Медузии Горгоновой.

Единственным приятным исключением был верный Искрис фронтис . Но после него потерявший энергию перстень несколько секунд перезаряжался, уподобляя мага сброшенному с седла драгуну, стоящему перед толпой мрачных врагов, в которых он только что пальнул, с разряженным пистолетом.

В Тибидохсе на нежитеведении Ванька работал против упырей совсем недолго, занятия два, да и то это были упыри ослабленные, заранее замороженные бдительным оком Медузии. Куда больше времени они возились с вампирами, как более европейской разновидностью кровососущей нежити.